- Абулхаир, вы переоценили те экономические выгоды, которые сулила интеграция,- низким голосом пробасил Абылайхан (это именно он и был в фиолетовом облачении).
- Ничего я не переоценил! Время показало, что это был единственно правильный шаг в сложившейся ситуации. Кстати, Богдан Хмельницкий, лидер Малороссии разделял моё мнение! А вот ваши контакты с самопровозглашенным и непризнанным царем Емелькой Пугачевым весьма подозрительны, уважаемый Абылайхан!
- Отнюдь, я встречался с ним в рамках нашей многовекторной политики и посреднических усилилий в Евразии, кстати Екатерина Алексеевна была в курсе этих усилий.
В это время на другом конце стола спорили два творческих деятеля. Один, худой мужчина в коричневой шапке и тёмной бородой музицировал на домбре. "Есть у меня задумка написать кюй и посвятить его Александру Пушкину, творчество которого я очень уважаю. Как ты думаешь, Суюнбай?" Сидевший рядом Суюнбай, лысый старик с длинной бородой одобрительно кивнул:"Напиши, дорогой Курмангазы, благодарные потомки прославят вас обоих, чувствую."
Неподалёку грузный мужчина со строгим лицом в тюбетейке отчитывал стройного юношу в офицерской шинели с эполетами. "Шокан, не сочти пожалуйста, за занудство, но выслушай мои слова назидания. Бестолково учась, я жизнь прозевал, спохватился, да поздно. Вот он привал!" В ответ молодой человек, задумчиво кивал головой.
У самого входа в юрту сидела странная группа людей, судя по всему близнецов. Их было семеро, смуглых с арабскими чертами лица, с белой чалмой, повязанной на голове. Впрочем они различались цветом накидок, у одного она была фиолетовая, у другого рыжеватая, зеленоватая, синяя, голубая, красная. На спине у каждого были написаны разные цифры: сначала единица, затем почему-то двести, пятьсот, тысяча, две тысячи, пять и наконец десять тысяч. Спор эти люди вели явно философский:
- С одной стороны все мы Аль-Фараби, как бы один человек. Но по каким причинам нас вдруг стало семеро и всем нам присвоены разные номиналы?
- На этом дуализм мира не заканчивается, о мои учёные коллеги. Почему одни люди называют нас Аль-ФарабИ, а другие люди Аль-ФарАби?
- На мой взгляд это только указывает на единство Великого творца этого мира.
- То есть хотите сказать, что Джандосов, Сайденов, Марченко и даже Келимбетов - это есть одно Высшее существо, данное нам в разных ощущениях?
- Тогда поставим вопрос по другому, а та рука, которая изображена на памятной купюре в пять тысяч. Она тоже Аль-Фараби?!
- Нет это рука не Аль-Фараби, это рука Падишаха, долгих ему лет жизни!
В этот момент на улице раздался шум. Разговоры стихли, все присутствующие притихли, только группа Аль-Фараби в углу продолжала спорить. Абай строго прикрикнул на них. Наступила тишина. Полог юрты откинулся и внутрь вошёл человек в зеленом плаще, явный иностранец. У него был массивный нос, глаза навыкате, высокий лоб с залысинами, длинные кудри спадали на затылок. Гость дружелюбно улыбнулся: "Hi. My name is Ben. Benjamin Franklin. Nice to meet you, guys!"
Проходи, Бенджамин. Чувствуй себя как дома!
